Статья Перикла Павлидиса "Путь Октябрьской революции..."

[VladimirKoshel]

Пока даём машинный перевод:
Периклис Павлидис


Университет Аристотеля в Салониках, Греция





Выдающийся русский мыслитель и революционер Николай
Чернышевский как-то сказал, что путь истории не похож на Невском проспекте
[прямые и чистые главной улицы Санкт-Петербурга] но она идет через пыльные и
грязные поля, через болота и дебри, и поэтому он не для тех, кто боится быть
покрыт пылью и грязью.


И именно этот исторический путь Октябрьской революции и
советской власти она породила; путь, который был в то же время великолепным и
исключительно жестким, противоречивым и жестоким.


Вспышка революции, безусловно, не было случайным случаем.
Это было прямым следствием накопления взрывоопасных социальных противоречий в
Российской империи, усугубленных до крайности участием страны в войне, в то
время, когда никакие политические силы (в том числе и левые), поддерживающие
капиталистический путь к развитию, не были в состоянии решить эти противоречия.


Тем не менее, социалистический курс, который был открыт с
октябрьским восстанием, был шагом в странном новом направлении, которое
судьбоносно подтвердило пророческие слова Энгельса о том, что





Люди, которые хвастались тем, что совершили революцию,
всегда находили на завтра [...] то, что когда-то совершили, революция не имела
никакого сходства с тем, что они намеревались.





С самого начала революции, ее руководство столкнулось с
множеством огромных проблем, переплетающихся с ожесточенными столкновениями и
постоянно неясной перспективой разрешения. Это привело к вынужденным уступкам и
болезненным изменениям революционной повестки дня, которые вызвали постоянные
трения и серьезные внутренние споры.


Правда, большевики изначально действовали осторожно.
Установив цель социализма и надеясь на революцию в Европе (в первую очередь в
Германии) они применили умеренную политику в экономике. В сельской местности
они приняли отдельные крестьянские хозяйства, находясь в городах, за
исключением весьма специфических и ограниченных областей экономики, которые
были национализированы, они приняли частную собственность на предприятия,
просто навязав им систему контроля над рабочими.


Однако не скоро, в условиях гражданской войны, экономика
начинает подвергаться масштабным национализациям и Ленин начинает считать
возможным прямой государственный контроль за всеми обменами между городом и
страной и последующее снижение, если не ликвидация, товарно-денежных отношений.


О банкротстве идей военного коммунизма, в которые большевики
на мгновение верили, столько же под напряжением чрезвычайных военных условий,
сколько под влиянием собственных представлений о социализме, станет резко
очевидным, когда не только моряки Кронштадта, но и крестьяне Тамбовской области
массово поднимутся против них.


Реально предложив новую экономическую политику (которая была
явно воспринята большевиками как болезненное отступление), Ленин был достаточно
честен, чтобы признать провал предыдущей политики своей партии:





Пытаясь перейти прямо к коммунизму, мы весной 1921 года
потерпели более серьезное поражение на экономическом фронте, чем любое
поражение, нанесенное нам Колчаком, Деникиным или Пилсудским.





Ленин, осуществляя уникальное решение, был первым, чтобы
обнаружить противоречивый характер режима, который возник из-за революции.
Обручая, всего за два месяца до Октябрьского восстания (в его работе
государство и революция), рабочее государство, в котором все граждане будут
“вооруженными рабочими”, “работниками и рабочими единого общегосударственного”
синдиката“, занимая себя” бухгалтерией и контролем “и получая” равную
зарплату“, он вынужден в начале 1922 года признать: "Коммунисты стали
чиновниками". Если что нас погубит, то это.”


В любом случае, после окончания гражданской войны и
окончательной победы большевиков стало очевидно, что построение
социалистического общества должно пройти долгий, исключительно жесткий и
неопределенный путь, переплетающийся с необходимостью интенсивного
маневрирования, корректировки и переопределения революционного плана.


СССР 1920-х годов, несмотря на восстановление экономики
после НЭП, был бедной страной с обилием неграмотных людей, слабой
производственной базой и оборонным потенциалом, очень острой проблемой
безработицы, особенно среди молодежи, и в то же время, окруженной враждебными и
более могущественными капиталистическими государствами.


Родившись в результате великой революции, советская власть
никоим образом не установила своего выживания. В 1933 году Троцкий однозначно
отметил:





Понятно, в любом случае, что с дальнейшим упадком мирового
пролетарского движения и дальнейшим распространением фашистского господства
невозможно поддерживать советскую власть в течение какого-либо периода времени
только внутренними силами.





Учитывая, что надежда на “мировую революцию” сейчас
совершенно утопична, судьба СССР будет определяться его способностью,
мобилизацией всех имеющихся ресурсов и чрезмерным трудом ее граждан (очень
тяжелым трудом миллионов людей), стремительным созданием мощной промышленной
базы, жизненно важной для наращивания ее оборонного потенциала и обеспечения ее
независимого экономического развития.


Безусловно, эти огромные усилия, связанные с ускоренной
индустриализацией и принудительной коллективизацией, происходили в трудных
условиях и сопровождались значительным ухудшением уровня жизни большей части
1930-х годов.


Наиболее драматичными были усилия по коллективизации
крестьянских хозяйств, а именно по превращению их в производственные
кооперативы при недостаточных материальных условиях. Тем не менее, без этого
быструю индустриализацию страны было бы немыслимо. Только быстрая и
широкомасштабная коллективизация сельского хозяйства позволит государству
стабильно получать необходимые объемы экспортируемого зерна по низкой цене,
импортировать ценное техническое оборудование из-за рубежа, а также прокормить
стремительно растущее городское население. Кроме того, это позволит обеспечить
наличие большого числа рабочих из сельских районов, предлагая динамично
развивающейся промышленности необходимую рабочую силу.


Коллективизация, однако, буквально потрясли Советское общество.
Его осуществление связано с широкомасштабными столкновениями и применением
насилия.


В целом строительство социалистического общества в СССР
характеризовалось широким применением государственного насилия в сочетании с
созданием мощных репрессивных механизмов. Это связано прежде всего с тем, что
попытки социальных преобразований вызвали сознательное и решительное
сопротивление со стороны эксплуататорских классов и их социальных союзников
(мелкобуржуазных и средних буржуазных слоев в городах и селах, а также
значительной части интеллигенции).


Это связано также с тем, что на протяжении всей своей
истории СССР сталкивался с враждебностью гораздо более сильных
капиталистических держав, что привело к значительной милитаризации его
экономики.


Однако расширение государства в СССР имело и другую причину,
органично связанную с самим установлением и функционированием социалистических
производственных отношений.


Социализация средств производства обусловила необходимость
их планового управления в масштабах всего общества. Учитывая ликвидацию
капиталистических отношений и общее сокращение рыночных взаимодействий, для
согласованной функции и развития всей экономики возникла широкая сеть
управленческих структур и отношений.


Советское государство и его органы заложили основу этой сети
(со всеми предприятиями, поставляющими и распределяющими организациями,
участвующими в ней) как механизма, который административно унифицировал
совокупность фрагментарных производительных сил и процессов, обеспечив их
плановую и совместную функцию. Без государства в этой роли производительные
силы неизбежно функционировали бы через отношения рыночной конкуренции.


Развитие СССР, даже
на уровне тяжелой промышленности, исключало возможность самоуправления. Работники
ручного труда или операторы механизированных средств производства (являющиеся придатками машин) подчинены конкретным условиям их
трудовой деятельности.


Эти работники, как прямые физические факторы
механизированного производства, были в состоянии знать и контролировать условия
эксплуатации отдельных машин или небольших производственных единиц, в то время
как они не могли иметь всеобъемлющего понимания и контроля над более широкими
производственными процессами.


За всю советскую историю было четко подтверждено замечание
Ленина о том, что “неквалифицированный работник или повар не могут сразу
приступить к работе госуправления”, органично связанное с его другой идеей о
том, что





Беспрекословное подчинение единой воле абсолютно необходимо
для успеха процессов, организованных по образцу масштабной машиностроительной
промышленности [...] революция требует-именно в интересах ее развития и
консолидации, именно в интересах социализма –чтобы народ беспрекословно
подчинялся единой воле лидеров труда.





Нынешняя на протяжении всей советской истории оппозиция
между административно-интеллектуальным и исполнительно-мануальным трудом лучше
всего выражалась именно в этой критической роли советского государства в
управлении экономикой.


Планируемое управление экономикой, безусловно, не могло бы
функционировать без участия работников различными способами, обсуждая цели
производственной деятельности каждого предприятия, не обеспечивая, по крайней
мере, их согласия на достижение этих целей.